Когда ты садишься в поезд
Промозглой осенней ночью
И за плечами пусто
И ветер ночует в подкладке,
Он медленно катится к черту
Тот поезд, один из тыщи.
В вагоне тепло и сыро
В тамбуре клонит ветки
Дерево терпкого дыма
И прорастает в щели.
Колеса на поворотах
Нервно скрипят железом
И хочется ехать к морю
На пляж, где песок – перина.
Но он тихо катится к черту
Тот поезд, единственный в мире
В который ты сел этой ночью.
В вагоне тепло и сыро.

* * *

Рисунок веточек снежных
Бесконечных, как берег.
Чтобы куда-то доехать
Нужно долго быть скучным
Угрюмая маленькая душа
Неспешно шевелится в умершем камне.
Это и есть осложнение
После заболевания жизнью,
Которое вовремя не подверглось
Мудрому вмешательству скальпеля.
И стерильность упругого снега
Вряд ли теперь ослабит
Надоедливую боль.
И камень тихо взлетает над озером.

* * *

Пятиэтажка напротив
Плавится и теряет прямые углы,
Оседает и растекается по асфальту.
Расплавленные размягченные люди
Медленно расползаются на работу
Там они веселятся, разглядывая себя
В туманные настенные зеркала.
Смеются над странными лицами,
Которые оплавились за ночь.
Им никогда уже не дойти
До такого далекого горизонта.

* * *

Это то, что облака называют весельем
Особенно, когда время уже за полдень
Влажный свинец медленно растаптывается
И глубоко прячется,
Чтобы его не разрушили
Маленькие стебельки конопли.
Особенно ,когда время уже за полдень
И расправились листья крапивы
И облетели маковые головки
И крыши миров покрылись пылью.
Это то, что облака называют весельем.

* * *

Когда лица срывает с веток
И уносит за городские стены,
Когда руки ломает ветром
И разбрасывает по крышам,
Когда зубы вгрызаются в корни,
Оставляя следы вожделенья,
Тогда деревья учатся плавать
И улетают к черному морю.

* * *

Это море…
Зимой оно кажется белым.
Это море
В котором нашли мое тело
Вспученное и облепленное ракушками.
А труба,
Она молча впускает в мир дым.
И за какие-то дни
Мое небо стало седым
Измученное тесными песнями.
Злые мысли гулко исшаганные,
Словно бетонные лестницы
Пятиэтажного дома.
Свет.
Тихо хочется верить
Что это снег.
Но это лишь материк
Пятиэтажных снов.
…А тело мое промокло
И весь покрылся зазубринами
Кровавый топор дамоклов.
ДА И НЕ БЫЛО НИКОГДА !

* * *

А ты безразлично слушаешь Стоунз,
Бездельничаешь и по возможности пьешь крепкий кофе.
Короче, оттягиваешься как можешь,
Чтобы не дай-то бог, не увидеть
Черную, вывернутую наизнанку
Свою безраздельную бесконечность,
По дну которой
Кто-то крадется, играя обрезом,
Бубнит нервным голосом жуткие песни
И тоже оттягивается, как может,
Чтобы не дай-то бог, не увидеть…

* * *

А дым превращается в слезы,
Проникает в дверные щели
И там, обретая странные формы
Напоминает, что вот она – осень
И это ее одежды

А ты – нервно ходишь по комнатам,
Ставишь ставки на слово "выжить"
И ждешь, но дождаться не можешь.
И хочешь поставить точку,
А вернее – повеситься.

И дым, ощутя твою нежность
Становится капризным и нервным,
Садится к тебе на колени
И закрывает страницу,
На которой бунтует свежесть.

Так вот она – осень
И это ее одежды.

* * *

Так вот, что касается лета –
Пластинка Адольфа Гитлера,
Которую от записал после смерти
Такая же томная,
Как мокрый от пота июль.
И вот на фоне этого пекла
Сидишь. словно в одиночке
на кухне
И пьешь гранулированный чай,
В котором наполовину
мышиное дерьмо,
А на другую половину – птичье.
Куришь папиросу свердловского производства
И ждешь наступление осени,
Словно революции
И абсолютно не хочешь
Продолжения.

* * *

Окно.
Забытье.
Улица белым гримом
В вены заводов.
Белые птицы щетиной на ветках.
Кто вы,
Монстры вышедшие из моргов небытия,
Мажущие ресницы
Кремом любви.
В новой победе
Висели туманы над Лимбом.
Тише!
Здесь липко от крови,
Здесь вязко от тины
И пахнет болотом.
Как ненавижу я эту картину –
Ритмы заводов,
Крыши домов.
Вслушайся в звуки осени –
Это не дождь,
Это медленно падает кровь.

* * *

Медленно выдираю из блокнота
Маленькие неровные кусочки зимы
И они, образуя тоскливую гладь океана
Никогда не закончатся островом.
Разве что молчаливые рыбы
Изредка посмотрят на бесполезную жизнь
И снова уйдут в свои глубокие мысли.
Вот так и остаешься один.

* * *

Бетонный песок засыпает глаза
Засни и ты по дороге назад
Холодные ветры нас обожгли впереди
До города нам не дойти
Мы кажется сбились с пути
Нас мучает голод и страх

А черные барсы в горах
Простуженным рыком сипят.
Мы не нужны впереди
И никто нас не ждет назад.

* * *

Неподвижность разрушится
И сквозь трещины в асфальте
Незаметно вырастет смерть
Та, которая выше домов.
И придется ходить осторожно.

И придется ходить осторожно.

И придется ходить осторожно.

И придется ходить осторожно.

И придется ходить.

И придется.

И.